…шняя такая обычная прогулка, стояние на высоком холме под нежным весенним солнцем. Ах, если бы… Но, увы. В моей красивой голове и гибком сильном теле ничего, кроме ощущения полноты жизни и радости бытия. Мне хорошо. Такое счастливое чувство гармонии собственного здорового существа и прекрасного и чистого окружающего мира.

Взглянув ниже, на зелёный каменистый склон, по которому обычно сбегала к дереву с широкими перистыми листьями, чтобы проверить, скоро ли расцветут любимые белые лилии, которые во множестве прорастали каждую весну на большой песчаной полосе у подножия холма, я вдруг увидела  там совершенно голого подростка. Он был небольшого роста, мне бросился в глаза необычный цвет его кожи, даже издали было видно, что он нежно-жёлтый, светлее нефритовых чаш.

 Этот голый жёлтый нахал взбирался ко мне по  склону холма, размахивая руками так, будто уже держал меня в объятиях, его возбуждённый вид не оставлял никаких сомнений относительно его намерений. Моя собственная сексуальность в те времена ещё не была пробуждена ни в малейшей степени, и, к сожалению, я была не из тех, кто удирает при виде любой опасности, поэтому случилось то, что случилось. Я была девушка высокая и сильная, и когда этот наглый чужак приблизился ко мне,  просто толкнула его в грудь изо всех своих сил. О чём впоследствии мне приходится сожалеть на протяжении… В общем, сожалеть пришлось долго. Изумительно идиотская любовная история, вернее, это было только самое начало идиотской любовной истории, где всё не так, как надо, причём, с обеих сторон.

Моё счастье явилось без предупреждения и осталось неопознанным.

Я не представила вам действующих лиц? Так вот, это Аполлон и Кассандра. Про себя знаю абсолютно точно, а был ли он собственной персоной или произвольным воплощением, спросить я тогда не догадалась. Бедняжка скатился с холма, справедливо трижды назвал меня дурой и всердцах пожелал мне побольше проницательности, чтоб знала всё наперёд, и чтоб никто мне не верил, как я не поверила ему. Когда раздался этот голос, почти мальчишеский, чистый, но как бы БОЛЬШОЙ, отовсюду, и прозвучали роковые слова, я была потрясена, испугана. Увы. Увы мне. Это оказалось надолго. Однако при этом, похоже, пострадал и он сам, и пытался в последующих воплощениях исправить ситуацию, потому что золотая стрела попала и в его сердце.

Но я уже сказала, что это история идиотская, и всё не так как надо, с обеих сторон, мы снова и снова становились жертвами гордыни и недоверия. Научиться раскаиваться,  понимать и верить оказалось непросто, и очень непросто научиться гасить заложенную извне инерцию неправильного движения.

3

Вернувшись в двадцать первый век, я нашла некоторые подробности из той трагической жизни, совпал ключевой момент – рассерженный бог по имени Аполлон наградил красавицу  Кассандру даром прорицания, обесценив его неверием. Дальнейшая её судьба была весьма печальна. Недолгая жизнь закончилась в чужих краях, о последующих воплощениях бессмертной души История до сей поры молчала. Теперь я по мере сил восполняю этот пробел и попытаюсь связно рассказать то, что помню.

Видимо, все события, последовавшие за неудавшимся свиданием, изложены в мифах  достаточно верно, поэтому нет надобности снова их вспоминать. Возможно, в жизни имеет значение лишь то, что имеет отношение к попытке  двух сторон выстроить единственную правильную линию. Когда пути Судьбы из-за ошибок безнадёжно расходятся, шанс восстановить необходимое единство утрачивается, и дальнейшее не имеет значения, как полёт пули, прошедшей мимо цели.

 

АРХАРА

15марта 7г.  Снова из прошлой жизни. Запечатлилось болезненно и чётко, как часто бывает с острыми моментами. Фрагмент – я сижу в чём-то вроде большой корзины, сплетённой из ремней, коричневых, на полу что-то вроде войлока. Я девочка лет 13, одежда тёмная, коричневых и кирпичных оттенков. Вокруг много людей, обступили эту «корзину», одежды тоже довольно тёмные,  натуральных оттенков овечьей шерсти, покрой смутно знаком, длина до середины икр, без пуговиц, пола на талии прихвачена поясом и уходит подмышку. Вместо воротника полоса другого оттенка. Все мужчины. Приводят мою сестрёнку, тоже сажают в корзину. Ей лет 8-9. Как будто мама нас отдаёт в заложники. Слышен звук, напоминающий звук дудука,  но в нём ещё какой-то скрипучий «привкус», как из голоса ласточки, будто наплаканный.

Немного поодаль на земле лежит ковёр,  тоже неяркий,  на нём мужчина с длинной блестящей саблей. Какой-то странный лежачий танец вроде брейка, только с саблей.

Все смотрят, но близко не подходят, не обступают.

 Из противоположной от меня кучки людей вышел молодой слуга, бледное  лицо как неподвижная маска страха. Волосы недлинные, светло-сероватые, вздыблены вверх. Подошёл довольно близко к танцующему, бьющемуся как змея, и замер, склонив голову.  Тот небрежным  резким движением сабли срезал ему  сначала часть волос сверху, превратив «петушка» в «ёжика», потом ещё короче, Ещё взмах, и срез налысо,  слуга стоял совершенно неподвижно, чуть наклонив голову, последний срез снял верхнюю часть кожи, показались мелкие капельки крови. На этом слуга поклонился и ушёл, подошёл другой, у него на лысом темени лежал кусок колбасы размером с короткий стакан. Лежащий танцующий – он ещё при этом продолжал свой причудливый и страшный танец, совершенно немыслимо сложные движения, это ошеломляло, взмахами сабли порезал лежавший на голове кусок на ровные тонкие ломтики, начиная сверху, причём эти кружочки оставались лежать на месте. Кажется, нервы слуги не выдержали, он дрогнул, и колбаса упала, или это саблей сбросили кусочки – я не поняла, но в конце этот саблей срезал ему два слоя кожи, и они лежали на голове ровные и чуть розовеющие.

Каменистая коричневатая земля,  гористый пейзаж, я проснулась, когда поднимали корзину. Помню, что танцующего на ковре считали злым богом.  Имя его – Чёрный Беркут. Несколько позднее я снова увидела его, он опять прилетал за мной. Но на сей раз меня ему не отдали. Спасибо тем, кто стоял за меня, хотя я даже толком не знаю, кто это был.

 В толпе из свиты Чёрного Беркута  я увидела высокого молодого человека с лицом Э.,  или А?.. он стоял среди других, обернулся. Заметила на нём более светлый, чем у других, широкий кушак, узорчатый, с серебром.

У лежащего было узкое, острое, молодое и надменное, и как бы отсутствующее – тоже, злое лицо. Гибкое длинное тело. Яркий брюнет, не очень тёмный. Верхняя одежда не такая длинная, как у прочих, что-то неявственно-узорчатое серых, серебряных, коричневых цветов, дымчато-чёрные, бархатистые, как замша, штаны и тёмные, довольно высокие, под колени, сапоги без каблуков, тоже с чем-то серебристым и серым. Запомнился ещё один, тоже весьма эффектный элемент танца, когда Беркут как будто пытался подсечь саблей свою собственную руку, на которую он опирался за спиной, фантастическая скорость и согласованность движения, когда опора перебрасывалась с руки на пальцы ног, ускользая от сверкающего острого круга

Ковёр был тёмно-красно – чёрно – коричневый с каймой табачного цвета. Запомнилось, что он был матовый, как бы бархатный, будто с лёгким инеем, и узор ковра был очень необычный, он был похож на водоворот, сгущающаяся к середине почти прямоугольная  спираль из  узких штрихов и полосок.

 Всё происходило молча, только этот красивый и печальный Голос. Ощущение тоски, печали и обиды.

Широкий двор, тёмные массивные постройки. Смутно помню, что я их видела во сне и раньше, и не раз, и даже недавно, с девушками-подростками, мы прыгали вниз, в овечью шерсть, с провисшего обломка балки под крышей башни, напоминающей большой и толстый гриб-боровик с крошечной шляпкой, помню мягкий крошащийся камень, охристо или кирпично-красно-серый, из больших, небрежно обтесанных блоков которого были сложены почти все строения.

Уходили в НИКУДА, это помню. Подобное было известно, возникали НИОТКУДА другие люди, Боги. И весьма разнообразные СТРАШНЫЕ. При взгляде отсюда, с этой стороны, из современности, многих удаётся идентифицировать, но далеко не всех. Самое любопытное, на мой взгляд, когда удаётся рассмотреть и запомнить необычных существ, подобных которым видели и описывали разные люди – свидетельства находятся и в древних хрониках, вроде «Сказания о Гильгамеше», и у современных авторов.

Первое из оставшихся сильных впечатлений начавшейся новой жизни – это воспоминания о странном «коридоре», который мы с сестрой преодолевали большей частью в плетёной из кожаных ремней корзине, которую несли на длинных круглых шестах высокие молчаливые слуги Чёрного Беркута. Сначала как будто не было ничего особенного, помню лёгкие сиреневатые сумерки, я смотрела в печальное и заплаканное лицо моей сестрички, иногда мимолётно оглядывая медленно меняющиеся картины окрестностей. У меня было чувство непонятного головокружения, когда я пыталась смотреть по сторонам. Мне казалось, что вдоль нашего пути тихо вращаются какие-то гигантские прозрачные сферы, обитатели которых по мере удаления необычайно увеличивались в размерах.

Поначалу, когда я пыталась рассмотреть это явление на ходу, мне становилось дурно, и я почти уже не смотрела ни на что, кроме лица напротив. Но в какое-то мгновение я вдруг заметила, что на небе несколько лун, одна из них просто огромная, узкая и острая. Я быстро сказала сестре – посмотри, здесь пять лун! Голос за правым плечом отозвался – да это ничего, здесь их много! Я взглянула вокруг и увидела на  небе ещё несколько подобных светил разного размера, голубоватых и желтоватых. 

Был привал, необычайно густая и ровная трава под ногами, тёмно-зелёная и мягкая. Трава  стояла сплошным бесконечным ковром  выше щиколотки, по ней было очень приятно ходить. Нашу корзину положили под большим развесистым деревом, вокруг, поодаль друг от друга, росли деревца сравнительно невысокие, это были плодовые деревья, внешне вроде разновидностей сливы.

Я сидела рядом с корзиной, подобрав колени к подбородку и сцепив ладони у лодыжек, и пристально рассматривала нечто по другую сторону ровного зелёного луга, на котором мы остановились. Я не могла понять, что там, на краю неширокого длинного поля.

 На этом поле  кое-где росли небольшие деревья, у ближайшего ко мне, справа, стояла моя сестра и пробовала на вкус плод, издали похожий на крупный абрикос. Я знала, что за моей спиной, с другой стороны большого дерева, расположились мужчины из свиты Чёрного Беркута. Помню, что их было немного, всего человек тридцать или даже меньше.

 Было совершенно тихо, ни ветра, никаких звуков.  Всматриваясь в ровное спокойное марево, я пыталась понять, движется ли это  параллельно нам стена прозрачнейшей воды или это просто горизонтальное струение дрожащих потоков воздуха. За ними угадывались холмы и река, и высокие деревья с размашистыми листьями, стоявшие в зелёной траве. Вдали воздух светился,  этот мягко светящийся воздух скрывал, что там, но было заметно, что в сияющей полупрозрачной дымке бродят какие-то большие существа.

Наверно, я задремала сидя, положив подбородок на колени и  утомившись всматриваться в неясные картины невиданного мира, но вдруг почувствовала чей-то взгляд, приоткрыла глаза и замерла. Прямо на меня надвигалось громадное страшное существо, как мне показалось – дракон, его приблизившаяся ко мне  голова с чудовищными сомкнутыми зубами была раза в два длиннее коровьей, и гораздо массивнее, он был тёмно-серо-чёрный, отливающий глянцевой синевой, края покрывающих его морду пластинчатых чешуй были красноватые.

Не знаю, что это было, видение или реально существующее нечто. Я сидела, будто окаменевшая, мои веки остановились полуоткрытыми, а зрачки замерли на месте. Край страшной зубастой морды с короткими косыми ноздрями почти коснулся моих колен. У этой твари, которая приблизилась ко мне, ЗАПАХА НЕ БЫЛО. Но она явно мной интересовалась, пыталась обнюхать, была в нескольких сантиметрах. Вообще в те мгновения она жила не отдельной мимоскользящей жизнью, а пыталась меня обнаружить! 

Трудно сказать, что могло произойти со мной дальше, возможно, я просто умерла бы от остановки дыхания, но внезапно эта громадина  резко отдёрнулась, сдала назад и в сторону, отвернувшись от меня, будто кто-то укусил её за хвост,  и сделала несколько угрожающих выпадов разинутой пастью в сторону полоски тумана. Я увидела, что это существо двуногое, с массивной задней частью и широким толстым хвостом.

Аналогичное  происходило ещё, но уже в более позднее время, когда мы немного привыкли к своей новой жизни в коричневом дворце, и были более-менее освоены странные выходы за его пределы. Очень хорошо помню, что выйти можно было в совершенно неожиданное пространство, чьи обитатели иногда явно не прочь были пообедать. Я замирала в неподвижности, эти существа вроде как видели меня, принюхивались, но, похоже, между нами существовала какая-то незаметная и совсем тонкая преграда.

 Однажды я видела, как небольшой двуногий динозавр интересовался моей сестрой, она в тот момент тоже присела на корточки и съёжилась. Я сбоку смотрела, как это существо принюхивается, но как бы утыкается носом в какое-то препятствие, будто человека окружает невидимый кокон. Оно не пыталось обойти, но разобраться хотело очень настойчиво. Это существо было ростом с казуара, но массивнее, пузатенькое и толстоногое, лягушачьего цвета, гладкое, глянцевое. Ещё один, большой, толстозадый, подрагивающий на ходу своими тяжеловесными ляжками, был почти такого же цвета. В тот момент, когда я заметила его невдалеке, я вышла из какого-то древнего сооружения, отдалённо  напоминающего храм примитивной романской постройки, из красно-коричневых больших блоков песчаника. Я увидела, как оно уходило в сторону небольшой речки   по длинному покатому берегу, поросшему мелкой нежной травкой вроде хорошего газона.

 Этот же ровный берег и эту же спокойную неширокую речушку  я видела ещё не раз. Запомнилась группка  сравнительно небольших существ, пасшихся на мелководье. Силуэты их в первый момент показались похожи на крупных баранов породы меринос, но при внимательном рассмотрении у них обнаружились мощные  короткие клювы. Эти клювы, и круглые пятна, покрывавшие морщинистые тела  со складками кожи цвета выгоревшего хаки, были пурпурные, с тёмной коричневой каймой вокруг, а по берегам речушки кое-где стояли довольно крупные растения вроде пальм, с пучками широких перистых листьев наверху.

Все эти эпизоды так или иначе были связаны с выходами из дворца, поначалу было очень трудно понять, как дворец топографически связан с другими запомнившимися объектами, случалось, что всё казалось совсем иным, даже холмы и стены вокруг него.

Но все эти странности обнаружились значительно позже, а пока мы снова шли, в какой-то момент я влезла с ногами на своё сиденье и стала смотреть назад.

В поле зрения попадали двое высоких смуглых молодых людей, на чьих крепких  плечах лежали шесты нашей корзины, на них была тёмная коричневато-серая, серебрящаяся узорами одежда, напоминающая прилегающие халаты до колен, а на поясе были намотаны более коричневые длинные шарфы. Они были похожи, будто близнецы, одинаково спокойно и безучастно смотрели перед собой, придерживая рукой шест, безбородые лица с правильными чертами казались очень чёткими, туго обтянутыми гладкой кожей. Между ними иногда шёл, непонятно откуда появляясь, маленький человек с таким же кукольно-гладким, только более светлым  лицом, но глаза его были ярко-синие, будто фарфоровые, а довольно коротко стриженая темноволосая голова не доходила даже до груди носильщиков.

 Когда я впервые взглянула на него, меня поразила его внешность, случайный взгляд в его глаза отозвался резким уколом в сердце. Старалась не смотреть, чувствуя, что он не сводит с меня глаз, но временами забывалась, не выдерживала, и снова получала укол в сердце, внутри дёргался непонятный страх и возникало странное напряжение, ощущение сопротивления и борьбы. Мне было непонятно, откуда он взялся, я была почти уверена, что в начале пути в группе сопровождения его не было.  Я отводила глаза, смотрела по сторонам. Вспоминается ровное Побережье и бесконечная вереница зелёных холмов,  длинный подъём вверх, к подпорной стене с зубцами и медальонами.

4

ПОДРОБНОСТИ.

Был странный многоуровневый дворец – лабиринт. Во всяком случае, нечто весьма сходное с лабиринтом. Система в расположении залов совершенно непонятна, неожиданные повороты, подъёмы и спуски помню из «экскурсии» с Тигром, который спокойно ходил за мной, тогда мой торопливый шаг вывел меня на галерею над залом с печатями, на которых танцевали очень высокие и стройные пары, я  уже рассказывала об этом эпизоде. Но там имелись выходы и на такие уровни, которые мне не под силу осмыслить, даже помня многое: антураж, детали, события и действия. Кое-что попробую просто рассказать, то, что осталось в памяти после возвращений  души из этих невероятных  путешествий - к месту прежней жизни и во времена её нескольких ранних воплощений, туда, где прошлое смыкается с будущим.

С того момента, когда я оказалась в чужой стране, в коричневом дворце, почти сплошь отделанным резными панелями из дерева, которое называлось махагони, там всё было пропитано его запахом, прошло ещё совсем немного времени. Я жила в полутёмном лабиринте залов и комнат, чьим хозяином был Чёрный Беркут. Я ЗНАЛА, ЧТО МАМА ОТДАЛА НАС В ЗАЛОЖНИКИ. Помню тоску и досаду… и ещё кое-что… Я ненавидела того, кто лишил меня свободы, хотя почти не видела его, не припомню.  Я не была взаперти, но только и всего, давящее осознание НЕВОЛИ было со мной почти постоянно. Помню странное ощущение, что здесь НЕРОДНОЙ ВОЗДУХ. В нём всегда была какая-то посторонняя холодная струя.

 Общения с кем-либо, кроме неожиданно возникшего и ставшего как будто родным Мастера, почти не помню. Младшая сестра была поселена отдельно от меня, в соседней комнате обширного дворца. Мы встречались, но её детские интересы мало меня увлекали, тем более что она постоянно была окружена массой каких-то тётушек, девушек, пищащих и щебечущих существ женского пола, их пестрота и  постоянная писклявая болтовня меня раздражали. Я любила тишину, уединение, меня привлекали красивые вещи,  которые я видела во дворце, мне было интересно, как они сделаны, и кем.

Помню мимолётно, как  сидела на коленях на полу и рассматривала ажурную штучку, белый балдахинчик над букетом крупных и душистых сиреневых цветов, стоявших в вазе тёмно-фиолетового камня на специальной металлической подставке-столике из чего-то вроде бронзы, с ножкой в виде узкого вытянутого бутона розы, вырастающего из полуприкрытой тремя  выпуклыми зубчатыми листьями плоской чаши. Всё вместе было зачаровывающее прекрасным, эти предметы выглядели ЖИВЫМИ, однажды обнаружив их существование, я часами рассматривала, любовалась ими, пребывая в одиночестве пустого зала. Там иногда бывали приёмы или обеды, но чаще всего он оставался безлюдным и тихим, кажется, это было единственное место в шумном дворце, где царила тишина.

Жемчужно-белые балдахинчики неизменно привлекали моё внимание, они были изумительно красивы и непонятны. Тонкие светящиеся нити соединялись и расходились, создавая струящийся узор, напоминающий перья белого павлина, эта вещь удивляла меня, я не могла понять, как это сделано, это не было похоже  на дело человеческих рук.

В один из таких моментов благоговейного созерцания красоты я вдруг услышала рядом мужской голос, спрашивавший, нравится ли мне. Я обернулась, быстро встала. Сзади стоял маленький человек, ростом с мою сестричку, он показался тонким и хрупким. Изжелта-смуглый, почти желтоглазый, черты узкого лица с крупным носом казались заострёнными, каштановые волосы с рыже-золотым оттенком, как у меня самой, только в его недлинных волосах была седина. Мгновение я смотрела в его глаза. В реальности тоже бывают подобные моменты, когда через взгляд как будто соприкасаешься душой. Ощущение родства, бывает, что безошибочно и сразу осознаётся, СВОЙ это, или ЧУЖОЙ. Я поняла, что это Мастер, я уже знала о его существовании, слышала, что о нём говорят.

Видимо, мы быстро нашли общий язык. Моё восхищение удивительными творениями естественно распространилось на их автора. Преклонение и внимание к каждому слову, каждому движению того, кто по своему умению казался божеством, но временами я наблюдала полную его беззащитность, странным образом иногда обнаруживалось, что я, девочка-подросток, в чём-то сильнее. Впрочем, очень может быть, что это всего лишь одна из многочисленных иллюзий, сопровождавших наше дружелюбное общение.

Помню ещё одну особенность, которая была для меня  странной – случались моменты, когда он казался совсем ДРУГИМ, впоследствии я внезапно для себя обнаружила его МНОГОЛИКОСТЬ, а тогда меня временами озадачивали перемены в нём. Перемены эти были неуловимыми, непонятными,  почему-то вдруг начинало казаться, что рядом совсем другая личность. Но это всё откроется только впоследствии, потом, значительно позже. А пока моё детское восхищение, священный трепет перед умением ТВОРИТЬ и жажда научиться, если только это возможно.

Когда-нибудь я попытаюсь подробнее рассказать о СЛОВАХ, о создании. Простого, ремесленного, или даже искусства там было мало. Было нечто такое, что сложно даже описывать, но кое-что помню. Были странные «материалы» возможно, это та самая «глина» Богов, она упоминается во многих древних сказаниях, и навыки, момент, где стык с будущим, когда создаются Порталы, я смотрела, как это делается, потом и сама принимала участие.

 

 Но всё это было очень и очень не сразу. Поначалу я тосковала, мне часто снился мой брат-близнец, который остался дома, наши весёлые бесшабашные игры на большом каменистом лугу у подножия старых гор. Однажды мы с сестрой даже попытались бежать, не особенно соображая, что мы делаем и куда бежим – просто куда-нибудь, -  из неволи, из этого чужого воздуха. Почему-то очень хорошо помнится воздух – в нём легко дышалось, но ощущалась какая-то прохладная струя, незнакомая примесь – возможно, какого-нибудь инертного газа, и во дворце это было особенно остро, -  неродной воздух.  Я постоянно это чувствовала. За пределами дворца воздух был другой, теплее, мягче. И невероятно чистый, нередко как бы светящийся, в такие моменты всё окружающее кажется особенно красивым. В разных Зонах воздух разный, это отчётливо воспринимается, и запоминается после Посещений.

Я с большим трудом научилась ориентироваться даже в ближней к нашим комнатам части дворца, как я уже говорила, что это был настоящий лабиринт. Общаясь с Мастером, я понемногу стала ходить за ним, и однажды обратила внимание на то, что струи воздуха пахнут по-разному, это помогло мне догадаться, где расположены выходы из дворца. Женщины на своих лёгких разрезных одеждах приносили воздух извне, и я вдруг поняла, где находится ближайший выход. И меня тут же осенила мысль, что мы можем бежать отсюда.

5

Побег

Очень хорошо помню нашу безумную попытку бегства, помню, как мы пробежали по гладкой площадке вдоль подпорной стены, потом шли по лужайке, мимо небольшого водоёмчика в её понижении. Вокруг была обширная, почти ровная плавная воронка, поросшая мелкой и мягкой светло-зелёной травкой, местами на этой нежной ковровой зелени росла ещё какая-то недлинная лиана, растение напоминало некрупную тыкву, но тёмно-зелёные листья и буроватые стебли бархатистые, не ломкие. Когда я ухватилась за один из побегов, чтобы сохранить равновесие на покатом склоне, я почувствовала, что оно мягкое и очень прочное, мелковолокнистое. На нём были жёлтые цветы,  раскрытые, почти плоские, как у клематиса, и плоды, разнокалиберные зеленые и спелые – оранжевые, круглые, размером с кокос.

 Я знала, что сзади идёт моя сестра, шла быстро, разглядывая на ходу конусообразные пологие склоны и незнакомую растительность. Когда я проходила по склону мимо маленького, почти круглого озерца с тёмной чистой водой,  там, где вроде бы никого не было, из неё вдруг взметнулся тонкий длинный хвост, кончавшийся тремя кистепёрыми, наподобие плавников целаканта, узкими лопастями, поднявшими каскад прозрачной воды. Я увидела, что над коричневатым дном поднялось большое существо, напоминающее очень крупного крокодила, но шире, массивнее, оно сделало несколько быстрых шагов вперёд, выходя из воды, от неожиданности и испуга у меня подкосились колени, я почувствовала, как они ослабели, поняла, что не смогу убежать. Я закричала сестре – беги назад! Сама в это время пыталась подняться вверх наискосок по гладкому травянистому склону на своих непослушных ногах, цепляясь за бархатистые листья лианы.

Кажется, только благодаря ей, я не упала и не скатилась вниз, в зубы этой страшной твари. В этот миг я услышала справа сзади короткий знакомый смех и поняла, что наше несостоявшееся бегство не осталось незамеченным. Чувствуя, что не могу держаться на ногах, опустилась на траву, не выпуская из руки спасительный бархатный лист, замерла полулёжа, опираясь на руку и не отрывая взгляд от страшного существа.  Оно с усилием взбиралось вверх, делая резкие рывки всем телом и щёлкая при этом пастью, будто пытаясь ухватиться за воздух. В какое-то мгновение я поняла, что ему меня не достать, его ноги несоразмерно малы для массивного туловища, ему не подняться ко мне вверх по склону. Страх исчез, но  моё сердце всё ещё не билось, а мелко дрожало, какое-то время мне пришлось с усилием успокаиваться, приходить в себя.

 Отчётливо запомнилось существо,  частые сероватые звёздчатые пятна, наподобие пятен лишайника на коричневатой неровной шкуре,  и что-то вроде длинного плавника-гребня вдоль широкой спины, здоровенная, в половину моего роста,  вытянутая плоская голова с близко посаженными, выпученными вверх глазами, треугольная, закруглённая спереди, и очень зубастая. Раскормленное  мощное тело на слабых коротких ногах, длинный тонкий хвост с тремя  кистепёрыми лопастями на конце. Странные штуки, напоминающие покрытые  мелкой корявой чешуёй короткие толстые пальцы с жёсткими продолговатыми  выростами-плавниками по внутренней кромке и вместо ногтей, оно размахивало  своим хвостом подобно скорпиону, резко дёргая и загибая его кверху. Я рассматривала невиданного зверя, он всё ещё карабкался на склон, но заваливался вбок, в сторону от меня, разевал огромную пасть и щёлкал на меня зубами, пытаясь рывками развернуть неуклюжее тело, схватить близкую добычу.

Этот хищник казался странной помесью крокодила и жабы, в нём совмещались черты сходства с обоими видами. Потом однажды я нашла в книге по палеонтологии нечто похожее. Какой-то древний зух. В книжке были фотографии помятого временем окаменевшего черепа, и приблизительная реконструкция общего вида, весьма похожая, только хвост ему нарисовали неправильно.

Когда я  услышала смех за спиной и поняла, что за нами наблюдали, я решила сделать вид, что мне вовсе не страшно -  я просто гуляю и отдыхаю. Эта неудачная попытка бегства стала одним из определяющих моментов, когда я как-то резко повзрослела и поумнела, в моей голове многое переменилось. Произошло какое-то перерождение сознания, мне вдруг всё стало  отчётливо и понятно.

 Я внезапно осознала, что к прежней жизни мне не вернуться уже никогда. И что нужно отсечь воспоминания и мечты о возвращении. Нужно отсечь и закрыть этот постоянный источник боли, потому что она делает меня слабой. А я хочу быть сильной и хочу научиться тому, что умеет  Мастер. А там видно будет. Неправильный выбор – это путь в ловушку, где живёт зубастая тварь. Я больше не хочу её видеть.

Сидя на покатом склоне обширной воронки, я вдруг заметила, что на другой стороне виден сад, он начинается на склоне и уходит вдаль, на треугольные зелёные холмы. Ближние маленькие деревья цвели, а на некоторых деревьях повыше  виднелись очень крупные тёмно-розовые плоды, и мне захотелось туда – посмотреть, попробовать.  Озерцо внизу снова казалось спокойным и необитаемым, хищник устал и вернулся в воду, снова улёгся на дно, будто его и не было.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СУЩЕСТВУЕТ